Музыка помогает улучшить качество жизни особенных детей в Петербурге

Волонтерская организация «Наши дети» реализует в Петербурге выездной проект музыкальной реабилитации особенных детей.

По словам активистов, с помощью музыки можно улучшить качество жизни ребенка и преодолеть трудности, возникающие в семье, где есть ребенок с инвалидностью. Специалист занимается с детьми, а помогают ему волонтеры организации.

Маргарита Глинских – музыкальный терапевт с десятилетним стажем работы – рассказывает, что такое лечение с помощью музыки и как оно работает на практике.

– Дети с инвалидностью наблюдаются у многих специалистов. Когда приходит на помощь музыкальный терапевт? Когда помощь узких специалистов уже исчерпана?

– Музыкальный терапевт, скорее, дополняет их работу. Хорошая реабилитация может быть только комплексной. Ни один специалист в одиночку ситуацию не изменит, и музыкальный терапевт в том числе. Единственное, что за счет эмоциональной привлекательности музыкальной терапии повышается мотивация самих детей, и это помогает добиваться лучших результатов. Можно сказать, что она щадящая, менее директивная. Тут всегда идут от предпочтений ребенка, создают ситуацию успеха. Еще через музыку легче установить контакт: ребенок без речи может общаться с помощью инструментов, и его будут понимать.

– Кому показана музыкальная терапия?

– У музыкальной терапии достаточно широкий круг возможностей. Она применяется в специальном образовании, в психотерапии, в неврологической практике, паллиативной помощи. Музыкальная терапия может дать человеку огромную психологическую поддержку или поддержать физиологические функции, помочь в развитии речи, моторики, памяти, улучшить качество жизни.

– Как она осуществляется?

– Все зависит от поставленных целей. Это может быть индивидуальная или групповая работа, структурированное занятие или совместная импровизация, прослушивание специально подобранных произведений в записи или живое исполнение. Существует много разных форм.

В нашем проекте сессии проходят дома у детей, в комфортной для них обстановке. После беседы с родителями и диагностики были определены цели и разработана программа. Мы выбрали структурированную форму занятий, что делает среду предсказуемой, понятной для детей. Кроме того, эта форма позволяет волонтерам активно участвовать и приходить к детям дополнительно. Они не боятся сделать что-нибудь не так, ведь занятие полностью распланировано. Таким образом, подопечные получают больше музыкально-терапевтических сессий, что, несомненно, в лучшую сторону отразится и на результате.

– В чем отличие музыкальной терапии от прослушивания, скажем, классики в терапевтических целях?

– Прослушивание классики в терапевтических целях и есть музыкальная терапия. Точнее один из ее видов – рецептивная музыкальная терапия. У нее есть определенные нюансы и сложности. Музыкальное произведение (не обязательно классическая музыка) подбирается конкретно для клиента и его ситуации. Это должно быть очень точное попадание. Например, пациенту с Альцгеймером предложат послушать произведение, которое он любил слушать в молодости, и это поможет ему вспомнить какие-то события.

Мы, в свою очередь, используем активную форму музыкальной терапии, где клиент (ребенок) сам играет на музыкальных инструментах. Тем самым у него есть возможность выразить себя и научиться взаимодействовать с другими людьми. Безусловно, эта форма гораздо привлекательнее для детей, чем прослушивание музыки.

– Какие цели могут быть у такой терапии?

– Музыкальная терапия может быть направлена на работу над физическими, эмоциональными, коммуникативными, когнитивными, социальными целями. Можно поставить цель снизить уровень тревожности, развивать моторику, социальные навыки, игру, повышать когнитивные способности, самооценку, формировать коммуникативную интенцию и т. д. Самое главное, что цели должны быть не музыкальные. Если есть цель научить петь или выучить ноты, то это уже не терапия, а уроки музыки.

– Расскажите о своем опыте: с какими детьми работали, каких достигли результатов?

– С детьми, имеющими особенности в развитии, я работаю уже почти 10 лет. Это дети и подростки с ДЦП, аутизмом, синдромом Дауна, интеллектуальной недостаточностью, ЗПР, синдромом Вильямса …всех диагнозов и не вспомнишь. У занятий с каждым из них была своя цель и способы ее достижения. Я стараюсь индивидуально подходить к каждому случаю. Поэтому сложно говорить об общем результате. Он у каждого был свой: кому-то музыкальная терапия помогла перестать бояться громких звуков, кого-то научила вести диалог, кто-то смог улучшить моторику рук, а с кем-то с помощью музыки мы учились читать.

– Эффект от музтерапии краткосрочный или длительный?

– Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Смотря какой эффект. Если мы хотим повысить эмоциональный фон человека, то все хорошо, пока мы играем, а там как пойдет. Если работаем над приобретением какого-то навыка, то важно, чтобы его поддерживали в быту, или он, естественно, забудется…

– Любой человек может стать музыкальны терапевтом, нужны ли определенные таланты?

– Скорее, нужны определенные знания. В нашей стране вузы еще не готовят музыкальных терапевтов. Эта специальность находится на стыке психологии, музыки, педагогики и медицины. Приходится учиться всему по отдельности, и потом объединять в эту профессию. Если человек готов к такому непростому пути, то почему нет?

–  Какие инструменты вы используете в работе?

– С детьми я использую инструменты с хорошим звуком и легким звукоизвлечением. Например, бубенцы, барабаны, тамбурины, колокольчики, шейкеры. Глюкофон есть, музыкальные трубы, укулеле. Инструментов много, и их запас все время пополняется.

– Музыкальная терапия связана как-то с раскрытием музыкальных способностей ребенка?

– Как я уже говорила, это не является целью. Хотя часто бывает, что в процессе терапии у детей развивается чувство ритма. Бывает, что ребенку удается научиться игре на каком-либо инструменте. Он может начать петь. Вот такое вот интересное побочное действие.

 

Источник https://www.asi.org.ru/report/2019/02/05/sankt-peterburg-muzykalnaya-terapiya-osobennye-deti-kachestvo-zhizni/